Аналитика
СБОРНАЯ РОССИИ
В позитивном ожидании весны
Тактический аналитик InStat Игорь Печерица – о самом ярком матче сборной России под руководством Станислава Черчесова.
Если в матче с Аргентиной сборная России использовала формацию 5-2-2-1/5-4-1, то на этот раз применялся более гибкий модуль. В позиционной обороне наша команда придерживалась построений 5-3-1-1 или 5-3-2 (в зависимости от позиции Алексея Миранчука), а в фазе активного прессинга и, периодически, позиционной атаки – 3-4-3 (за счет активности Дзагоева).
Ну, и конечно, на этот раз у Станислава Черчесова было гораздо больше времени на эксперимент со схемой и связками в схеме 4-4-2, которая, видимо, будет использована на Чемпионате Мира в качестве запасного варианта. Против Испании у России на отработку этой модели было полчаса (в отличие от пятиминутки с Аргентиной), которые наша команда провела достаточно качественно – забив мяч и достаточно надежно сыграв в обороне.
Ну, и конечно, на этот раз у Станислава Черчесова было гораздо больше времени на эксперимент со схемой и связками в схеме 4-4-2, которая, видимо, будет использована на Чемпионате Мира в качестве запасного варианта. Против Испании у России на отработку этой модели было полчаса (в отличие от пятиминутки с Аргентиной), которые наша команда провела достаточно качественно – забив мяч и достаточно надежно сыграв в обороне.
По сравнению с матчем против Аргентины Станислав Черчесов в матче с Испанией произвел некоторые изменения. Во-первых, в стартовом составе – вместо Полоза и Кокорина с первых минут вышли Алексей Миранчук и Дзагоев. Эти перестановки позволили команде сохранить атакующую мобильность, но при этом добавили креатива, которого так не хватало в московском матче.
Тогда из атакующих идей сборной помимо контратак запомнились лишь однотипные забросы вперед Кудряшова. В остальном нашей команде не хватало четкости при комбинационных взаимодействиях, стабильности в проникновении в атакующую треть, и главное – остроты.
На этот раз все выглядело гораздо лучше. Миранчук и Дзагоев обеспечили необходимую связь между линиями команды в середине поля, что позитивно сказалось на выше упомянутых компонентах игры. Россия чаще, чем в первом матче, проникала в чужую треть (79 точных передач в чужую треть в игре с Испанией, 61 – с Аргентиной), выполнила больше точных обостряющих, острых передач (10 в игре с Испанией, 4 – с Аргентиной) и в три раза чаще била по воротам соперника.
Что важно, на этот раз по качеству развития комбинаций с игры и доставки мяча в штрафную после них мы сыграли гораздо продуктивнее соперника, нанеся 9 ударов против 5 испанских в позиционных или быстрых атаках.
Прессинг России как ключевой принцип игры
В остальном национальная команда действовала по тем же принципам, что и в игре с Аргентиной, которые очевидно формируют ее стиль и отрабатываются на тренировках: интенсивный прессинг и не менее интенсивная атакующая игра (но не всегда качественная: 34% брака в передачах вперед с Испанией, 36% – с Аргентиной).
В игре с Испанией отечественная сборная аналогично заставляла соперника ошибаться, ориентируя прессинг по движению мяча и оказывая давление вплоть до чужих ворот. Испанцы 15 раз потеряли мяч на своей половине. Честно скажу, не следил за аналогичными показателями испанцев в отборочном турнире, но на фоне Аргентины днями ранее – это лучше, на фоне России в этом матче – много (у нас 9).
Главным статистическим позитивным изменением для нашей команды стало повысившееся качество отбора (до 56% с 18% в игре с Аргентиной). Причем показатели центральных полузащитников остались приблизительно на том же уровне (1 удачный отбор у Кузяева, 2 у Глушакова), тогда как основной вклад внесла атакующая тройка – 5 удачных отборов в совокупности у Алексея Миранчука, Дзагоева и Смолова. Напомню, в московском матче наша линия атаки не совершила ни одной удачной попытки. На этот раз из пяти удачных отборов три атакующие футболисты команды совершили на чужой половине поля.
Здесь стоит сказать, что Испания, наверное, оказалась для нас все-таки более «тактически удобным» оппонентом со своей схемой 4-2-3-1/4-3-3 нежели Аргентина с модулем 5-3-2. По крайней мере, визуально казалось, что прессинговать испанцев нам гораздо проще, как и проще создавать более удобные ситуации для группового отбора.
Дело в том, что у схем с тремя центральными защитниками, 3-4-3 в частности, над стандартными схемами в четыре защитника есть одно ощутимое преимущество. Образно говоря – невидимое присутствие лишнего игрока. Проявляется это в следующем.
К примеру, двое из центральных нападающих в этой схеме прессингуют центральных защитников в схеме 4-2-3-1/4-3-3. «Лишний» центральный защитник в таком случае перекрывает, например, опорного полузащитника, а два центральных полузащитника – своих оппонентов в середине поля. Далее, если мяч выводится соперником в схеме 4-2-3-1/4-3-3 на фланг, то крайний игрок в схеме 3-4-3 (латераль) прессингует в активной зоне флангового защитника соперника, тогда как «лишний» центральный защитник действует по вингеру оппонента. Сзади при этом остается баланс из двух центральных защитников и дальнего латераля.
Сохранение такого баланса при выдвижении за центр поля центрального защитника в схеме 4-2-3-1/4-3-3 при прессинге невозможно, что, собственно, и делает схему 3-4-3 более удобной для высокого давления. Причем ситуация появления лишнего может складываться в разных комбинациях распределения игроков при прессинге.
Этим россияне вчера очень качественно пользовались в своей стратегии. Джикия и Кудряшов «поджимали» своих оппонентов выше центра поля, компенсируя отсутствие «чистого» опорного полузащитника в схеме, а кто-то из тройки нашего нападения часто становился «лишним» футболистом в зоне прессинга на чужой трети, обеспечивая локальный численный перевес над испанцами. В итоге Испании было гораздо сложнее продвигать мяч к нашим воротам, нежели аргентинцам. Они и в нашу треть реже входили, и в целом передач вперед выполнили меньше.
Тогда из атакующих идей сборной помимо контратак запомнились лишь однотипные забросы вперед Кудряшова. В остальном нашей команде не хватало четкости при комбинационных взаимодействиях, стабильности в проникновении в атакующую треть, и главное – остроты.
На этот раз все выглядело гораздо лучше. Миранчук и Дзагоев обеспечили необходимую связь между линиями команды в середине поля, что позитивно сказалось на выше упомянутых компонентах игры. Россия чаще, чем в первом матче, проникала в чужую треть (79 точных передач в чужую треть в игре с Испанией, 61 – с Аргентиной), выполнила больше точных обостряющих, острых передач (10 в игре с Испанией, 4 – с Аргентиной) и в три раза чаще била по воротам соперника.
Что важно, на этот раз по качеству развития комбинаций с игры и доставки мяча в штрафную после них мы сыграли гораздо продуктивнее соперника, нанеся 9 ударов против 5 испанских в позиционных или быстрых атаках.
Прессинг России как ключевой принцип игры
В остальном национальная команда действовала по тем же принципам, что и в игре с Аргентиной, которые очевидно формируют ее стиль и отрабатываются на тренировках: интенсивный прессинг и не менее интенсивная атакующая игра (но не всегда качественная: 34% брака в передачах вперед с Испанией, 36% – с Аргентиной).
В игре с Испанией отечественная сборная аналогично заставляла соперника ошибаться, ориентируя прессинг по движению мяча и оказывая давление вплоть до чужих ворот. Испанцы 15 раз потеряли мяч на своей половине. Честно скажу, не следил за аналогичными показателями испанцев в отборочном турнире, но на фоне Аргентины днями ранее – это лучше, на фоне России в этом матче – много (у нас 9).
Главным статистическим позитивным изменением для нашей команды стало повысившееся качество отбора (до 56% с 18% в игре с Аргентиной). Причем показатели центральных полузащитников остались приблизительно на том же уровне (1 удачный отбор у Кузяева, 2 у Глушакова), тогда как основной вклад внесла атакующая тройка – 5 удачных отборов в совокупности у Алексея Миранчука, Дзагоева и Смолова. Напомню, в московском матче наша линия атаки не совершила ни одной удачной попытки. На этот раз из пяти удачных отборов три атакующие футболисты команды совершили на чужой половине поля.
Здесь стоит сказать, что Испания, наверное, оказалась для нас все-таки более «тактически удобным» оппонентом со своей схемой 4-2-3-1/4-3-3 нежели Аргентина с модулем 5-3-2. По крайней мере, визуально казалось, что прессинговать испанцев нам гораздо проще, как и проще создавать более удобные ситуации для группового отбора.
Дело в том, что у схем с тремя центральными защитниками, 3-4-3 в частности, над стандартными схемами в четыре защитника есть одно ощутимое преимущество. Образно говоря – невидимое присутствие лишнего игрока. Проявляется это в следующем.
К примеру, двое из центральных нападающих в этой схеме прессингуют центральных защитников в схеме 4-2-3-1/4-3-3. «Лишний» центральный защитник в таком случае перекрывает, например, опорного полузащитника, а два центральных полузащитника – своих оппонентов в середине поля. Далее, если мяч выводится соперником в схеме 4-2-3-1/4-3-3 на фланг, то крайний игрок в схеме 3-4-3 (латераль) прессингует в активной зоне флангового защитника соперника, тогда как «лишний» центральный защитник действует по вингеру оппонента. Сзади при этом остается баланс из двух центральных защитников и дальнего латераля.
Сохранение такого баланса при выдвижении за центр поля центрального защитника в схеме 4-2-3-1/4-3-3 при прессинге невозможно, что, собственно, и делает схему 3-4-3 более удобной для высокого давления. Причем ситуация появления лишнего может складываться в разных комбинациях распределения игроков при прессинге.
Этим россияне вчера очень качественно пользовались в своей стратегии. Джикия и Кудряшов «поджимали» своих оппонентов выше центра поля, компенсируя отсутствие «чистого» опорного полузащитника в схеме, а кто-то из тройки нашего нападения часто становился «лишним» футболистом в зоне прессинга на чужой трети, обеспечивая локальный численный перевес над испанцами. В итоге Испании было гораздо сложнее продвигать мяч к нашим воротам, нежели аргентинцам. Они и в нашу треть реже входили, и в целом передач вперед выполнили меньше.
Описанный выше принцип организации прессинга в схеме 3-4-3 в структуре сборной России. Кудряшов компенсирует отсутствие «чистого» опорного полузащитника. Смолов – «лишний» игрок в чужой трети. В теории он может дополнительно смещаться к зоне мяча, обеспечивая численный перевес команды над оппонентом. Сзади при этом у России сохранен баланс из трех защитников – двух центральных и латераля
Появилось сразу два участка на правом фланге Испании, где Россия за счет прессинга в схеме 3-4-3 имеет «лишнего». Даже «пассивность» Глушакова не влечет риска для команды, поскольку потенциальную передачу на Бускетса перекрывает Миранчук («лишний» в зоне мяча). Кроме того, сзади сохранен баланс из трехх защитников – двух центральных и Смольникова
Недостатки прессинга
В то же время прессинг России не был лишен недостатков. Главный из них проявлялся в использовании высокой линии защиты, обычно – в зоне Джикия. В ситуациях, когда оппонент добивался «открытого мяча» (возможности беспрепятственно выбирать направление для паса вперед), защитная линия нашей команды не всегда своевременно создавала глубину перед атакующей линией соперника.
Несвоевременность вижу в моменте отступления российскими защитниками к своим воротам. Во всех острых ситуациях, которые испанцы создали за счет продольных проникающих передач, этот момент наступал единовременно со стартовым игроком испанского игрока. Так получалось, что большинство выходов к воротам с ударом проходили по зоне спартаковского защитника. Хотя часть из них он прерывал фирменными подкатами в последний момент, часть закончились опасными моментами и эффективными спасениями Лунева. Причем такие передачи испанцев наблюдались при использовании нашей командой обеих схем.
Второй недостаток – возникавшие разрывы между линиями. И он начал обнаруживаться не сразу. К сожалению, по телевизору сложно четко определить причины и следствия, но где-то с начала второй половины первого тайма стали наблюдаться свободные приемы мяча между нашими защитной и средней линией. И то ли наши защитники начали реже выдергиваться, поскольку острые пасы испанцев пошли с первых минут, то ли сами испанцы стали более активно и резко открываться в глубину поля, что наши защитники не поспевали.
Тем не менее, факт в том, что испанцы нередко разгоняли атаку через зоны между линиями, не получая активного сопротивления – ни от защитников, ни от Глушакова с Кузяевым. Хотя выгоды они из этого не извлекли – назад у россиян стабильно отходило минимум четыре игрока обороны, что позволяло сохранять оборонительную ширину, контролируя максимальное число зон на подступах к своим воротам. Максимум, что позволялось испанцам – доставлять мяч на фланг, что приводило к снижению темпа их атак.
В целом принуждать испанцев играть флангами у нас получалось и в позиционной защите. И это то, что также роднит игры России с Аргентиной и Испанией. Аналогично московскому матчу наша команда создавала прочный блок в центре за счет атакующей группы и Глушакова с Кузяевым, сохраняя при этом контроль над пространством между линиями за счет выдвижений одного из центральных защитников (еще один плюс над схемой в 4 игрока).
По итогу испанцы непривычно мало атаковали центром – всего 20 атак и ни одного удара. В то же время, пустоты, которые мы оставляли им на флангах, были достаточно остро использованы (57% точных навесов). В частности, в моменте с голом.
Атакующий план сборной России и эффективность Миранчука
Качественной по содержанию получилась и атакующая игра нашей команды. Причем, как показалось, из задуманного – многое. Это проявилось и в количестве созданных командой шансов, и, как не банально, в отсутствие какого-то внутреннего ощущения безнадеги, когда силами итальянского судьи наша команда сначала проигрывала 0-2, а потом 2-3. Мысли о том, что все пропало, обходили стороной – то ли наши сыграли на пределе, то ли испанцы без полной отдачи. Но "фурия" фурора не добилась, да и вовсе по-простецки «отскочила» (момент Смолова в конце).
На быстрых переходах план сборной России состоял в использовании зон за спинами фланговых защитников соперника. Быстрое продвижение в чужую треть обеспечивали Жирков и Смольников как за счет скоростного ведения, так и через пас партнеру (соответственно 9 и 10 точных передач в чужую треть, лидеры команды). Они снабжали передачами на ход Смолова или Алексея Миранчука, и это было наиболее остро в первой части первого тайма, когда за счет фланговых прорывов наши футболисты создали несколько перспективных подходов.
В позиционных атаках флангами у России была та же идея. Впрочем, она привычна для команды, где латерали, скорее, не игроки, использующие пространство, а игроки, пытающиеся его создать, причем обычно – за счет вытягивания на себя флангового игрока соперника, что дает возможность для рывка партнеру из линий атаки или полузащиты. И при тех дырах, которые допускали испанцы во фланговых зонах, это выглядело эффективно.
Хотя большинство реальных острых шансов Россия все-таки создала за счет проникающей игры через центр и полуфланги. И помимо Смолова мне хотелось бы отметить Алексея Миранчука. Во-первых, он выделился статистически – 95% точных передач в матче, лучше показателя в игре нет даже у испанцев. Интересно, что в развивающих атаку пасах Алексей допустил всего одну ошибку, преимущественно действуя в 1-2 касания и быстро принимая решения.
Во-вторых, он выделялся своим движением. Возвращаясь к началу текста – при обеспечении связи между линиями. Алексей очень эффективно выбирал пространство для приема передачи и мгновенно переводил игру к чужой штрафной. Обращает на себя внимание тот факт, что из атакующих игроков россиян именно за Миранчуком приходилось чаще всего «гоняться» опорному полузащитнику Бускетсу – четыре единоборства между ними.
При анализе продуктивных открываний Миранчука между линиями вспоминается и момент с острым пасом Алексея на Смолова, когда атаку не смог завершить Глушаков, и, конечно, качественная игра в связке с тем же Смоловым в первой голевой комбинации. Впрочем, в той атаке все было прекрасно.
В то же время прессинг России не был лишен недостатков. Главный из них проявлялся в использовании высокой линии защиты, обычно – в зоне Джикия. В ситуациях, когда оппонент добивался «открытого мяча» (возможности беспрепятственно выбирать направление для паса вперед), защитная линия нашей команды не всегда своевременно создавала глубину перед атакующей линией соперника.
Несвоевременность вижу в моменте отступления российскими защитниками к своим воротам. Во всех острых ситуациях, которые испанцы создали за счет продольных проникающих передач, этот момент наступал единовременно со стартовым игроком испанского игрока. Так получалось, что большинство выходов к воротам с ударом проходили по зоне спартаковского защитника. Хотя часть из них он прерывал фирменными подкатами в последний момент, часть закончились опасными моментами и эффективными спасениями Лунева. Причем такие передачи испанцев наблюдались при использовании нашей командой обеих схем.
Второй недостаток – возникавшие разрывы между линиями. И он начал обнаруживаться не сразу. К сожалению, по телевизору сложно четко определить причины и следствия, но где-то с начала второй половины первого тайма стали наблюдаться свободные приемы мяча между нашими защитной и средней линией. И то ли наши защитники начали реже выдергиваться, поскольку острые пасы испанцев пошли с первых минут, то ли сами испанцы стали более активно и резко открываться в глубину поля, что наши защитники не поспевали.
Тем не менее, факт в том, что испанцы нередко разгоняли атаку через зоны между линиями, не получая активного сопротивления – ни от защитников, ни от Глушакова с Кузяевым. Хотя выгоды они из этого не извлекли – назад у россиян стабильно отходило минимум четыре игрока обороны, что позволяло сохранять оборонительную ширину, контролируя максимальное число зон на подступах к своим воротам. Максимум, что позволялось испанцам – доставлять мяч на фланг, что приводило к снижению темпа их атак.
В целом принуждать испанцев играть флангами у нас получалось и в позиционной защите. И это то, что также роднит игры России с Аргентиной и Испанией. Аналогично московскому матчу наша команда создавала прочный блок в центре за счет атакующей группы и Глушакова с Кузяевым, сохраняя при этом контроль над пространством между линиями за счет выдвижений одного из центральных защитников (еще один плюс над схемой в 4 игрока).
По итогу испанцы непривычно мало атаковали центром – всего 20 атак и ни одного удара. В то же время, пустоты, которые мы оставляли им на флангах, были достаточно остро использованы (57% точных навесов). В частности, в моменте с голом.
Атакующий план сборной России и эффективность Миранчука
Качественной по содержанию получилась и атакующая игра нашей команды. Причем, как показалось, из задуманного – многое. Это проявилось и в количестве созданных командой шансов, и, как не банально, в отсутствие какого-то внутреннего ощущения безнадеги, когда силами итальянского судьи наша команда сначала проигрывала 0-2, а потом 2-3. Мысли о том, что все пропало, обходили стороной – то ли наши сыграли на пределе, то ли испанцы без полной отдачи. Но "фурия" фурора не добилась, да и вовсе по-простецки «отскочила» (момент Смолова в конце).
На быстрых переходах план сборной России состоял в использовании зон за спинами фланговых защитников соперника. Быстрое продвижение в чужую треть обеспечивали Жирков и Смольников как за счет скоростного ведения, так и через пас партнеру (соответственно 9 и 10 точных передач в чужую треть, лидеры команды). Они снабжали передачами на ход Смолова или Алексея Миранчука, и это было наиболее остро в первой части первого тайма, когда за счет фланговых прорывов наши футболисты создали несколько перспективных подходов.
В позиционных атаках флангами у России была та же идея. Впрочем, она привычна для команды, где латерали, скорее, не игроки, использующие пространство, а игроки, пытающиеся его создать, причем обычно – за счет вытягивания на себя флангового игрока соперника, что дает возможность для рывка партнеру из линий атаки или полузащиты. И при тех дырах, которые допускали испанцы во фланговых зонах, это выглядело эффективно.
Хотя большинство реальных острых шансов Россия все-таки создала за счет проникающей игры через центр и полуфланги. И помимо Смолова мне хотелось бы отметить Алексея Миранчука. Во-первых, он выделился статистически – 95% точных передач в матче, лучше показателя в игре нет даже у испанцев. Интересно, что в развивающих атаку пасах Алексей допустил всего одну ошибку, преимущественно действуя в 1-2 касания и быстро принимая решения.
Во-вторых, он выделялся своим движением. Возвращаясь к началу текста – при обеспечении связи между линиями. Алексей очень эффективно выбирал пространство для приема передачи и мгновенно переводил игру к чужой штрафной. Обращает на себя внимание тот факт, что из атакующих игроков россиян именно за Миранчуком приходилось чаще всего «гоняться» опорному полузащитнику Бускетсу – четыре единоборства между ними.
При анализе продуктивных открываний Миранчука между линиями вспоминается и момент с острым пасом Алексея на Смолова, когда атаку не смог завершить Глушаков, и, конечно, качественная игра в связке с тем же Смоловым в первой голевой комбинации. Впрочем, в той атаке все было прекрасно.
Яркий, но не самый очевидный, пример того, как Миранчук «понимает» зоны и использует пространство. В данном случае Джикия с мячом в зоне прессинга испанцев. Ерохин принимает не очень удачное решение с точки зрения опций для развития атаки. Он смещается в сторону Джикия, тем самым сужая пространство вокруг партнера, а не расширяя его, что было бы выгоднее для продвижения мяча. Естественным образом Ерохин «тянет» за собой испанского игрока, что повышает плотность прессинга Испании в зоне мяча
В этот же момент Миранчук, понимая малую перспективу ситуации, начинает перемещаться, уходя из насыщенной зоны. Таким образом, он расширяет игровое пространство и увеличивает опции для паса Джикии. К сожалению, Георгий недостаточно хорошо видит поле и выбивает вперед, после чего испанцы проведут опасную контратаку с перехвата.
Вывод
Сборная России провела два разных по качеству товарищеских матча с сильнейшими соперниками. Игры против Аргентины и Испании отчетливо показали как сильные стороны российской команды – прежде всего, прессинг, так и очевидные недостатки.
С точки зрения обороны не однозначными были оба матча для центральных полузащитников Глушакова и Кузяева. Оба играли позиционно полезно и интенсивно, но с явной нехваткой качества в отборах и единоборствах, что заставляет вспоминать про Игоря Денисова. Появление его в сборной маловероятно, поэтому до весны главным вопросом будет – сможет ли вернуться к прежним игровым кондициям Роман Зобнин, который был одной из важнейших фигур в центре поля в команде Черчесова до травмы.
С точки зрения атаки не получил четкого ответа главный вопрос – нужен ли сборной форвард таранного типа? По игре с Аргентиной, где скоростному нападению команды не хватало креатива, а также эффективности в закреплении мяча на чужой трети (всего 27% проникновений в эту зону) ответ казался положительным. Физически крепкий игрок нападения расширил бы атакующий потенциал при игре под прессингом и дал бы возможность удержания мяча за счет силовых качеств до подхода партнеров.
После игры с Испанией, где линия атаки России обрела к мобильности креатив за счет Дзагоева и Алексея Миранчука, и комбинации сборной стали четче и острее, ответ не столь однозначный. И Станиславу Черчесову до весны предстоит поразмышлять на эту тему. Если, конечно, он чувствует в этом необходимость.
Мы же остаемся в позитивном ожидании, что у этой сборной все будет хорошо.
В материале использовались статистические данные и инструменты анализа компании InStat
Сборная России провела два разных по качеству товарищеских матча с сильнейшими соперниками. Игры против Аргентины и Испании отчетливо показали как сильные стороны российской команды – прежде всего, прессинг, так и очевидные недостатки.
С точки зрения обороны не однозначными были оба матча для центральных полузащитников Глушакова и Кузяева. Оба играли позиционно полезно и интенсивно, но с явной нехваткой качества в отборах и единоборствах, что заставляет вспоминать про Игоря Денисова. Появление его в сборной маловероятно, поэтому до весны главным вопросом будет – сможет ли вернуться к прежним игровым кондициям Роман Зобнин, который был одной из важнейших фигур в центре поля в команде Черчесова до травмы.
С точки зрения атаки не получил четкого ответа главный вопрос – нужен ли сборной форвард таранного типа? По игре с Аргентиной, где скоростному нападению команды не хватало креатива, а также эффективности в закреплении мяча на чужой трети (всего 27% проникновений в эту зону) ответ казался положительным. Физически крепкий игрок нападения расширил бы атакующий потенциал при игре под прессингом и дал бы возможность удержания мяча за счет силовых качеств до подхода партнеров.
После игры с Испанией, где линия атаки России обрела к мобильности креатив за счет Дзагоева и Алексея Миранчука, и комбинации сборной стали четче и острее, ответ не столь однозначный. И Станиславу Черчесову до весны предстоит поразмышлять на эту тему. Если, конечно, он чувствует в этом необходимость.
Мы же остаемся в позитивном ожидании, что у этой сборной все будет хорошо.
В материале использовались статистические данные и инструменты анализа компании InStat